Часть шестая, галантно-мстительная

Многие люди почему-то думают, что медведи неповоротливы, ленивы и туповаты. Скажем вам честно и прямо: это совершенно не соответствует действительности. На самом деле медведи проворны, местами грациозны, определенно умны, а главное – ужасно отважны. Во всяком случае, уже знакомый вам Лежебокинский рагандук  был гораздо умнее и отважнее лося, кабана, ежей, ужей и даже крокодила. Заслышав, что из города доносится страшный звук дедушкиного рожка, рагандук встрепенулся, подумал ровно две секунды – и бросился на помощь другу.

Рагандук рассудил так: если дедушка трубит в свой рожок  – значит, что-то случилось. Причем это что-то не связано с дедушкиными охотничьими приключениями (ведь Лежебока говорил, что охотиться в городе, особенно на людей, особенно с такими убийственно громкими рожками, строго запрещено). А если что-то не связано с дедушкиными охотничьими  приключениями – значит, оно связано либо с дедушкиным внуком, то есть Лежебокой, либо с безухой и сморщенной дедушкиной женой по имени бабушка. Но ради бабушки дедушка не стал бы трубить в рожок, ведь из-за отсутствия ушей  все равно ничего не услышит. Значит, дедушка трубил из-за Лежебоки. Значит, Лежебока в опасности, понял рагандук (согласитесь, в логике ему не откажешь).

И он понесся в город, подрагивая ушами и подгребая под себя большими когтистыми лапами с мягкими подушечками на подошвах. Медвежье тело – в отличие, скажем, от лошадиного, – больше приспособлено к кувырканию в траве и лазанию по деревьям, чем к быстрому бегу по лесным тропинкам, а тем более – по вымощенным булыжником городским улицам. Поэтому пока рагандук добрался до дома Марты, он совсем выдохся, а мягкие подушечки на его лапах болели от ударов об острые камни мостовой.

Вид медведя, вваливающегося без приглашения прямо к вам в гостиную, страшен сам по себе. А если этот медведь к тому же тяжело хрипит от усталости, сверкает глазами от благородной злости на обидчиков Лежебоки, прихрамывает на левую переднюю лапу, а из пасти у него капает слюна – найдется совсем немного смельчаков, которые при виде подобного чудища не бросятся прятаться под диванами, столами и стульями.

Собственно, смельчаков нашлось только два – первым был сам Лежебока, а вторым – дядя Марты, который как раз набивал табаком свою трубку, и появления медведя просто не заметил.

«Что ты здесь делаешь?!» – встревожено вскричал Лежебока, бросаясь к другу. «Что с тобой случилось?!» – одновременно с ним встревожено вскричал медведь. Прибавьте к этому доносившийся из-под диванов, столов и стульев испуганный визг попрятавшихся гостей и родственников Марты – и вы поймете, что разобрать что-нибудь в таком галдеже было очень непросто. «Кто тебя обидел?» – надрывался медведь, пытаясь перекричать оглушительно верещавшую тетю Марты. «На тебя кто-то напал в лесу?» – громко переспрашивал Лежебока, прикрывая правое ухо от голосившей  подруги Мартиной мамы. «Я им сейчас всем устрою!» – громогласно грозился медведь. «Я тебя в обиду не дам!» – не отставал от него Лежебока...

Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы дедушка из-под дивана не дотянулся до своего рожка, который он обронил во время бегства, и не дунул в него. Позднее дедушка заявлял, что таким образом он героически спас всех собравшихся от бесконечного кричания, визжания и верещания – но мы подозреваем, что он просто воспользовался возможностью еще раз подудеть в свой ненаглядный рожок. Все ненадолго оглохли и замолчали. И наступила звенящая тишина (на самом деле, конечно, звенела вовсе не тишина, а бокалы на столе, потому что под столом тряслась от страха тетя Марты).

А когда уши у всех немного пришли в себя, собравшиеся услышали, как Лежебока тихо разговаривает с медведем. А медведь отвечает ему. Человеческим голосом.

«Говорящий медведь!» – воскликнула тетя Марты и все-таки упала в обморок. Стол, под которым она сидела до этой непреднамеренной акции протеста, содрогнулся и подпрыгнул. Сильно недоеденный Главный Деньрожденьский торт, не ожидавший от стола подобного коварства,  не удержался на скользком фарфором блюде, совершил головокружительный полет над стулом, под которым прятался Генрих, чуть не зацепил сидящего в кресле-качалке дядю Марты и плюхнулся прямо перед сидящим возле Лежебоки медведем.

Лежебока к тому времени как раз успел объяснить рагандуку, что никакая смертельная опасность ему не грозила, а рожок дедушка использовал в качестве будильника. Медведь осознал, что его героический марш-бросок из леса был напрасным, расстроился и принялся утешаться очень своевременно прилетевшим тортом. А гости и родственники Марты, воспользовавшись занятостью медведя, принялись обсуждать (не вылезая из-под диванов, столов и стульев), что происходит, и не сошли ли они с ума.

Папа Марты предлагал вызвать главного ветеринара, папа Лежебоки – полицию, дедушка – мэра, а тетя Марты прямо из обморока страдальческим голосом уверяла, что у них коллективная галлюцинация, и поэтому их всех (включая якобы говорящего медведя) надо немедленно госпитализировать. К счастью, дядя Марты (в отличие от тети) был человеком весьма здравомыслящим, и в галлюцинации не верил. «А что за грибочки мы ели сегодня? – проницательно спросил он у Мартиной мамы. – Уж не из волшебного ли леса?» Ошарашенная мама, не сводя глаз с поедающего торт медведя, пожала плечами и прошептала, что все может быть. «Так я и знал! – торжествующе провозгласил дядя. – Это грибы подействовали. Не волнуйтесь, минут через сорок наваждение кончится, и мы все убедимся, что медведи разговаривать не могут».

«Попрошу без оскорблений»,  – проворчал рагандук: набитая тортом пасть мешала ему вступить в полноценную дискуссию. Дядя Марты на эту петицию не отреагировал: во-первых, он не понимал, в чем заключается оскорбление, а во-вторых, считал, что общаться с наваждениями неприлично. А Лежебока не стал ничего доказывать, потому что решил, что рагандуку безопаснее числиться галлюцинацией, чем попасть в руки главного ветеринара и шефа полиции.

Сорок минут тянулись очень долго. Медведь ел, ел и ел огромный торт. Лежебока тревожно шептал ему в ухо: «Брось этот торт и пошли отсюда, я тебе десять таких куплю!», но рагандук только отмахивался с урчанием: бросить вкуснотищу, которая сама прилетела к тебе прямо под нос, было по медвежьим понятиям очень невежливо. Дядя Марты покачивался в кресле-качалке, позабыв раскурить свою трубку, и нетерпеливо поглядывал на часы. Гости и родственники Марты устали сидеть под диванами, столами и стульями, и начали потихоньку выбираться на волю и разминать затекшие руки, ноги и спины.

«Ну вот! – удовлетворенно констатировал дядя, когда минутная стрелка часов наконец добралась до нужного места. – Время истекло, грибные чары разрушены, и вы все можете убедиться, что говорящий медведь нам только померещился». При этом он протянул руку с трубкой в сторону рагандука и указал на него, как на музейный экспонат.  Экспонат доел последний кусок украшенного кремовой розочкой бисквита, икнул и спросил: «Извините за нескромный вопрос, а у вас не найдется еще чуть-чуть этого замечательного, бесподобного торта?»

Сидевшие на диване тетя Марты вместе с мамой Лежебоки попытались снова упасть в обморок, но слева их подпирали два папы, а справа – дедушка с бабушкой, поэтому маневр не удался. По той же тесной причине не прошла и дедушкина попытка снова дотянуться до рожка. А мама Марты смущенно покраснела и спросила у медведя: «Вам, правда, понравился мой торт?»  «К сожалению, я учусь говорить по-человечески  всего лишь три месяца, – галантно ответил рагандук. –  И еще не успел освоить подходящие слова, для того чтобы выразить всю глубину моего восхищения этим покинувшим нас кулинарным шедевром. Но смею вас заверить, что в сравнении с ним меркнут все краски, звуки и ароматы мира, а его исчезновение из поля зрения для меня столь же трагично, как безвременная гибель прекрасной дамы – для ее верного рыцаря». Мама Марты еще больше покраснела  от удовольствия и сообщила, что сама готовила только что съеденный шедевр. А бабушка Лежебоки удивленно заметила по медвежьему поводу, что такой изысканной речи не встречала даже у преподавателей местного университета.

«Это я его научил!» – гордо сообщил Лежебока, и мама с папой, бабушка с дедушкой, а также все остальные взрослые и дети посмотрели на него с большим недоверием. Ни для кого не было секретом, что пишет Лежебока с ошибками, читает из-под палки, а говорит – и вовсе как попало, регулярно забывая произнести «спасибо», «пожалуйста» и другие полезно-волшебные слова. Пока все переглядывались и молча думали о том, что Лежебока – бессовестный врунишка и хвастунишка, мама Марты сказала медведю: «Торта, увы, больше нет... Но, может быть, вы не откажетесь отведать других угощений?» «Как я могу отказать такой несравненной хозяйке?!» – возмутился медведь. «Тогда пожалуйте  к столу!»  – обрадовалась Мартина мама.

И медведь пожаловал. И отведал утку с яблоками, запеченных в сметане карасей, куриные котлетки с грибами, нежные сырные крокеты, ароматную буженину, брусничное варенье,  медовые пряники, абрикосовую шарлотку и много других шедевров – мама Марты действительно отлично готовила, всего лишь чуть-чуть хуже, чем мама Лежебоки. Сначала гости и родственники вели себя очень настороженно (все-таки не каждый день приходится сидеть с огромным зверем за одним столом), но потом убедились, что рагандук отлично воспитан и совсем неагрессивен, расслабились и бросились отведывать то, что еще не успел проглотить медведь.

А затем все вспомнили, по какому поводу собрались, и принялись снова поздравлять Марту, и зачем-то желать ей послушания и хороших оценок (как будто нет на свете более приятных вещей!), и пить за здоровье именинницы, и петь песни, и даже танцевать.

В промежутках между этими важными делами Лежебока успел рассказать историю своей дружбы с рагандуком, а сам рагандук – историю своей печальной жизни, которая всех очень расстроила, а мама Марты даже всплакнула от жалости к несчастному медведю и его семье, исчезнувшей бесследно, совсем как ее шедевральный торт. И решила взять над рагандуком шефство, ведь нет ничего страдательнее и душещипательнее, чем бедный, несчастный, голодный, неухоженный, но благородный медведь, одиноко и бесприютно живущий прямо в лесу. И Мартинская мама даже взяла с Лежебоки обещание, что раз в неделю он будет носить от нее медведю передачи со всякими вкусностями. Лежебока с радостью согласился, Марта вызвалась ходить в лес вместе с ним, а Генрих надулся, но никто не обратил на него внимания (а зря).

Тем временем солнце начало стремительно краснеть и катиться по небосклону в сторону леса, и медведь засобирался домой, в самых изысканных выражениях поблагодарив хозяев дома за гостеприимство и выразив сожаление, что ему пора возвращаться обратно. Рагандук побаивался ходить по лесу в темноте, но признаваться в этом не хотел, поэтому сделал вид, что в берлоге его ждет множество неоконченных дел. Взрослые и дети были настолько очарованы медведем, что вызвались его проводить. И Генрих тоже вызвался, хотя никаких теплых чувств к рагандуку не испытывал, ведь именно из-за этого так не вовремя ввалившегося на праздник медведя Марта теперь не сводила глаз со своего бывшего дружка Лежебоки. Еще бы! Лежебока так захватывающе рассказывал о своих лесных приключениях, так смешно изображал, как чуть было не поверил, что стал медвежонком, так громко, фальшиво и задорно пел с рагандуком дуэтом «Happy birthday, dear Марта», что стал настоящей звездой деньрожденьского воскресенья...

На улицу высыпали шумной, веселой толпой, в центре которой, как вы понимаете, шли Лежебока, Марта и медведь. Никто не заметил, что Генрих, такой симпатичный, причесанный и приличный на вид мальчик, прихватил с собой рогатку, оброненную во дворе старшим братом Марты...

На лесной опушке все долго прощались с рагандуком и приглашали его в гости на следующих выходных. А мама Марты вручила медведю презент: три банки полюбившегося ему брусничного варенья и две банки густого гречишного меда. И медведь, нагруженный первыми в жизни подарками, торопливо направился в лес, ведь сумерки уже начинали превращать прозрачный воздух между деревьями в тревожный сиреневый кисель. А провожатые отправились по домам – все, кроме Генриха, который притаился в лесном кустарнике, а потом осторожно двинулся вслед за медведем.

Медведь был слишком переполнен события прошедшего дня, чтобы расслышать вражеские шаги за спиной. Он шел и думал о том, что если мама Марты и дальше будет так его баловать, то к зиме в берлоге накопится столько меда и варенья, что можно будет вовсе не впадать в спячку. И о том, что теперь им с Лежебокой не надо скрываться от родственников, и мальчик станет чаще приходить в лес. И о том, что у Лежебоки хороший вкус, поскольку Марта красива даже по медвежьим меркам. И о том, что...

Две сосновые шишки одна за другой просвистели в воздухе. Первая попала в правую заднюю лапу рагандука, вторая пролетела над его головой, срикошетила от удара об одно дерево и влетела в дупло  другого – там как раз жили дикие пчелы. Рагандук ойкнул, споткнулся об корень,  зацепился правой лапой за левую и рухнул плашмя прямо на банки с вареньем и медом. Собиравшиеся укладываться спать пчелы подпрыгнули, настороженно зашевелили усиками, обследовали вломившуюся в гнездо шишку – и роем вылетели из дупла, чтобы наказать обидчика.

Но настоящий обидчик коварно прятался за кустами орешника в отдалении, а прямо под пчелиным деревом оплакивал свои медово-вареньевые потери рагандук. Дикие пчелы, в отличие от домашних, очень обидчивы и гневливы. А закиданные шишками дикие пчелы к тому же склонны к принятию необдуманных скоропалительных решений. Их головы переполняло яростное гудение, прозрачные крылышки трепетали от нанесенного оскорбления, а острые жала так и зудели, мечтая мстительно вонзиться в чье-нибудь беззащитное тело. К тому же, принюхавшись, пчелы немедленно уловили аромат гречишного меда, и в головах у них от возмущения совсем помутилось. А потом они принюхались еще сильнее – и узнали медведя, который когда-то работал инструктором по делам несовершеннолетних диких пчел и успел обзавестись немалым количеством врагов среди особо несознательных и хулиганистых пчелиных отпрысков. «Наш мед! – завопили пчелы. – Украл! Этот подлец! Который арестовывал! Наших ни в чем не повинных пчелят! За всякую ерунду! А сам! Как не стыдно! Отомстим негодяю!»

И десятки пчелиных жал тут же вонзились медведю куда попало. Рагандук, и без того в мгновение ока превратившийся из счастливого обладателя пяти банок сладких сокровищ  в измазанного медом и вареньем неудачника, заревел от боли и бросился бежать. Пчелы бросились за ним, хотя совсем не умели бегать.

Медведь бежал, ревел и пытался отбиваться лапой от безжалостных мстителей. Пчелы летели, гудели и безостановочно жалили врага. Генрих сидел в кустах и, прикрыв рот ладошкой, злорадно хихикал. И чуть не дохихикался до дорожно-транспортного происшествия: обезумевший от боли медведь ломанулся через кусты орешника прямо на Генриха. К счастью, за секунду до столкновения Генрих успел отскочить в сторону, наломав немало ореховых веток и заполучив немало легких телесных повреждений в виде двенадцати царапин, трех шишек на голове и одной разбитой коленки. Впрочем, в этих травмах рагандук был совершенно не виноват: всем известно, что за плохие и подлые поступки обязательно полагается наказание, так что можно считать, что Генрих наказал себя сам.

«Ой-ёй-ёй!» – заверещал Генрих, обнаруживая свое присутствие. И выскочил из кустов, и побежал к выходу из леса. Но ни медведь, ни пчелы Генриха не заметили, потому что были слишком заняты друг другом. Домой мальчик добрался без приключений – если не считать еще одной разбитой по вине самого Генриха коленки (пробегая мимо колбасной лавки, он зачем-то решил пнуть мирно спавшего на улице пса, но промахнулся, потерял равновесие  и грохнулся на четвереньки).

А вот рагандуку приключений хватило на всю ночь. Пчелы неутомимо и безжалостно гоняли его по лесу до самого рассвета, не давая приблизиться к спасительному озеру. Когда огромный солнечный диск показался из-за горизонта, и потоки алого света хлынули на крыши городских домов, окруженный пчелами медведь как раз стоял на опушке леса, с трудом переводя дух.  «Все. Ни сил, ни шансов на спасение больше нет», – обреченно подумал рагандук – и тут один из солнечных лучей, отразившись от витражного стекла ратуши, попал ему прямо в глаз. «Как же я сразу не додумался! – зажмуриваясь, подумал медведь. – Надо звать на помощь Лежебоку». И с трудом потрусил в сторону города. А пчелы, которых затянувшееся ночное сражение тоже порядком вымотало, упрямо полетели следом. И преследовали несчастного медведя до самого фонтана на главной городской площади, в который рагандук с облегчением плюхнулся.

Пчелы (даже самые злые и кровожадные) не умеют плавать, поэтому лучший способ спастись от их преследования – это спрятать под водой как можно больше частей своего тела. Медведь так и сделал, погрузившись в фонтан с головой и высунув наружу только нос, чтобы чем-нибудь дышать. Под воздействием холодной воды многочисленные укусы на теле рагандука перестали болеть и чесаться, а сам медведь начал дрожать, стучать зубами и едва не захлебнулся. Пчелы наблюдали за медведем, зависнув в воздухе на безопасном расстоянии от фонтана. Но стоило ему попытаться выбраться из воды, как они устремились к нему с угрожающим гудением, и медведю снова пришлось погрузиться в стылую осеннюю воду. «Не погибну от пчелиного яда – так умру от переохлаждения», – печально подумал медведь и приготовился коченеть.

Но тут, к счастью, появился Лежебокинский папа в полицейском мундире и с полицейским свистком. После зимних приключений папу восстановили на работе, и он снова стал регулировщиком на главной площади города. «Непорядок», – подумал папа, увидев зависший над фонтаном рой пчел. «Безобразие», – решил папа, заглянув в фонтан и обнаружив, что там кто-то лежит. «Чрезвычайная ситуация!» – вскричал папа, разглядев собиравшегося захлебнуться медведя. И свистнул в свой полицейский свисток. Медведь ничуть не испугался, потому что по сравнению с дедушкиным рожком папин свисток был тихим и вполне мелодичным музыкальным инструментом, к тому же из-под воды плохо слышно. А вот пчелы очень испугались, потому что они никогда не слышали таких кошмарных звуков, и отлетели от страшного папы на двадцать метров.

«Вылезай!» – знаками показал папа медведю, и рагандук вылез из фонтана, стуча зубами и трясясь от холода. Пчелы немедленно выстроились острым клином и приготовились к атаке. Медведь немедленно сжался и приготовился нырять обратно. А папа немедленно воодушевился (потому что соскучился по подвигам), поднес свисток ко рту и приготовился свистнуть. Пчелы замерли, не сводя глаз со свистка. Медведь замер, не сводя глаз с пчел. А папа свободной от свистка рукой осторожно достал из кармана мобильный телефон и вызвал подкрепление.

Не прошло и трех минут, как на площадь прибыли восемь вооруженных до зубов отрядов полиции, мэр с парадной лошадью, пожарные с брандспойтами и главный ветеринар со своей любимой подзорной трубой (как вы помните, он предпочитал знакомиться с животными на расстоянии). 

Изучив в трубу намерения пчел, главный ветеринар потребовал у полицейских выдать ему дымовую шашку и героически справился с медвежьими преследователями. Дыма пчелы боятся еще больше, чем воды и полицейских свистков, поэтому они решили отложить страшную месть рагандуку на более подходящее время и улетели обратно в лес. А люди, медведь и лошадь еще долго кашляли, разгоняя руками, лапами и хвостом едкий дым от полицейской шашки.

Потом главный ветеринар пощупал лоб рагандука, измерил ему температуру и прописал постельный режим, горячий чай с малиной и капли от насморка. «Но у меня нет ни постели, ни чайных чашек, – сообщил дрожащий медведь. – И малина в лесу давно кончилась...» «Мда... – почесал в затылке главный ветеринар. – Тогда, скорее всего, вы умрете от воспаления легких... дня примерно через три».

«Лучше бы я утонул в фонтане», – содрогнулся от такой перспективы рагандук. Но тут Лежебокинский папа проявил себя как лучший в мире друг медведей, отзывчивый человек и прекрасный пример для подражания. Он предложил рагандуку отправиться на лечение к ним домой, ведь там имелись и чашки, и постели, и даже малиновое варенье. «А главное – там имеется Лежебока», – подумал медведь и согласился с папиным предложением.

А Лежебока в это время сидел в школе, пытался решить задачку по математике и мечтал поскорее выбраться в лес, еще не зная, какой сюрприз его ждет...

 

Продолжение следует