Часть вторая, медвежье-пробудительная

Жизнь устроена очень странным образом: едва наладившись, она тут же норовит снова разладиться, причем не в прежнюю сторону, а в каком-нибудь новом, еще неизведанном направлении. Этим жизнь очень напоминала Лежебоке старинный будильник, который он однажды разобрал из исследовательских соображений, а потом долго и безуспешно пытался собрать обратно, чтобы не получить взбучку от папы. Но будильник, уже практически собранный, коварно выстреливал в сторону то болтиком, то пружиной, то еще какой-нибудь непонятной загогулиной каждый раз, когда Лежебока уже собирался завинтить крышку и поставить древний прибор назад в шкаф.

Так же повела себя жизнь и сейчас, когда Лежебока наконец научился вовремя вставать (и раз в неделю даже демонстрировал это умение родителям), начал сам собирать портфель в школу, а однажды вообще совершил подвиг и самостоятельно застелил свою кровать. По мнению Лежебоки, такие выдающиеся изменения в его поведении заслуживали какой-нибудь не менее выдающейся награды – например, в виде нового велосипеда или детского телескопа, но жизнь почему-то так не считала. Вместо этого она преподнесла ему большой и неприятный сюрприз: у мамы неожиданно появился новый ребенок.

Незадолго до этого события Лежебока решил пошутить над мамой и сказал, придя из школы: «А мы сегодня с Мартой ребенка в капусте нашли!» Марта – это одноклассница Лежебоки, рыжеволосая красотка с зелеными конопушками и вообще замечательная девчонка, но сейчас речь вовсе не о ней. Мама шутки не поняла, побледнела и начала оседать на стул – наверное, испугалась, что речь идет о ее любимой цветной капусте, и теперь нечего будет добавлять в рагу. А папа побагровел, посмотрел на Лежебоку пронзительным взглядом, каким он обычно смотрит на нарушителей правил дорожного движения, и строго спросил: «Какого еще ребенка?!» «Бабочкиного», – ответил Лежебока, и папа с мамой как-то странно переглянулись. Лежебока вздохнул (он давно заметил, что взрослые соображают куда медленнее детей) и пояснил для особо одаренных: «Да гусеницу мы нашли, гусеницу!» Мама с облечением вздохнула и даже улыбнулась, а папа сказал Лежебоке: «Я тебе сейчас такую гусеницу устрою – будешь знать, как мать нервировать!»

Лежебока тогда не понял, почему мама так расстроилась из-за капусты – ведь гусеница хоть и прожорливая, но целый кочан в одиночку съесть никак не сможет, так что на обед все равно останется. А через неделю у мамы появился новый ребенок (который заодно оказался Лежебокинской сестрой), и тогда Лежебока догадался: вот в чем дело! Мама просто беспокоилась, что эта самая сестра будет прожорливой, как гусеница, и у них в семье настанут голодные времена. Про голодные времена мальчик знал из рассказов бабушки – когда-то в древности, когда бабушка была еще маленькой девочкой (в это Лежебока, честно говоря, не очень верил), не было ни компьютеров, ни телевизоров, ни супермаркетов, и поэтому от скуки всем постоянно хотелось есть. Лежебока представил, что из-за прожорливости новой сестры может остаться без компьютера, телевизора и маминых пирогов – и тоже расстроился. Правда, сейчас сестра была маленькая и беззубая, но кто знает, что из нее вырастет со временем?  Говорят, что некоторые дети могут выпить из родителей все соки, а потом сесть им на шею и даже стать на голову. Насчет последней возможности Лежебока сильно сомневался (ведь голова круглая, и стоять на ней неудобно), но громкие вопли сестры, от которых закладывало уши, убеждали его, что от этой девчонки можно ожидать еще и не таких безобразий.

Предчувствия Лежебоку не обманули: бытовые приборы пока оставались нетронутыми, но вот мамины пироги действительно исчезли. Вместе с ними исчезли и прочие вкусности, а также сама мама – большую часть времени она теперь проводила со своим новым орущим ребенком, из чего Лежебока сделал вывод, что родители относятся к детям так же, как сами дети – к игрушкам: носятся с ними, пока они новые, а стоит им немного постареть, поцарапаться, сломаться или утратить колесо – забрасывают их на антресоли и там забывают.

Быть забытым ребенком очень обидно, и Лежебока снова перестал вставать по утрам, застилать постель и собирать портфель. Да что там портфель с постелью! Он даже домашние задания выполнять перестал, чтобы привлечь внимание мамы к своему бедственному состоянию – но это не помогло. Папа на испортившееся поведение сына не обращал никакого внимания: может быть, он тоже скучал по вкусной и здоровой пище, а может быть – обижался на маму за то, что она сама постоянно играла с новым ребенком, а папе позволяла только менять ему подгузники.

К счастью для папы и Лежебоки, к ним на время переехала бабушка – помогать маме по хозяйству, поэтому с голоду они не умерли. Но у любого счастья бывает оборотная сторона, и заключалась она в том, что на помощь бабушке приехал дедушка. Не подумайте, что Лежебока не любил дедушку – очень даже любил, но на расстоянии. Дело в том, что дедушка был глуховат, и разговаривал ну очень громким голосом – перекричать его могла разве что новая сестра, да и то не всегда. А разговаривать дедушка очень любил – если это, конечно, можно назвать разговорами. Ведь в обычном разговоре на равных участвуют как минимум два человека, а дедушка любил ораторствовать сам по себе. Неважно, кто попадался дедушке под руку – Лежебока или папа, мама с ребенком или бабушка (впрочем, бабушка, как человек опытный, старалась не попадаться) – дедушка тут же начинал рассказывать какой-нибудь случай, происшедший с ним на охоте. Вы правильно догадались: дедушка был охотником. Но не тем страшным охотником, который только и знает, что ходить по лесу, высматривая, кого бы пристрелить. У Лежебокинских родителей, кстати, был один такой знакомый охотник: он работал дизайнером в женском журнале и очень нервничал, если долго не ходил на охоту. Когда он говорил страшным голосом: «Я уже целый месяц никого не убивал!», все тут же понимали, что дело плохо, и разбегались кто куда.

Но мы отвлеклись от дедушки. Дедушка, в отличие от злых дизайнеров, очень любил животных и никогда их не убивал. И не потому, что у него не было ружья или там патронов – ружье как раз было, и очень даже устрашающее – а из принципа. Бабушка ругалась, что от дедушкиных принципов одни убытки, и лучше бы он дома сидел, чем попусту по лесу ходить, в ямы проваливаться, в болотах мокнуть и в капканы попадать – но ведь бабушки всегда ругают дедушек, на то они и бабушки, и на это можно не обращать внимания. Зато в дедушкиной жизни было много приключений, а рассказов об этих приключениях было еще больше: «Как дедушка сел на ежа и почему он с тех пор не любит кактусы», «Как дедушка бегал наперегонки с разъяренным диким кабаном и установил новый мировой рекорд в стометровке», «Как дедушка съездил на сафари в Африку и чуть не стал обедом крокодила», «Как дедушка бодался с лосем и нечаянно завалил сосну», «Как дедушка спутал ужа с гадюкой и чуть не научился летать», «Как дедушка плавал топориком в озере и был спасен отважными утками» и много-много других. Отвлечь дедушку от громкого рассказывания этих бесконечных рассказов можно было только одним способом: дать ему какое-нибудь опасное и по возможности невыполнимое поручение.

Мама с бабушкой долго думали, чем бы им занять дедушку, и в конце концов решили, что есть только одно дело, достойное великого охотника – ежедневная побудка Лежебоки и его папы. Да-да, папа после появления в доме нового ребенка тоже стал по утрам совершенно неподъемным – и объяснял это тем, что детский плач мешает ему нормально выспаться (совсем как горошина, спрятанная под двенадцатью перинами и тюфяками, мешала выспаться изнеженной принцессе).

Если бы мама и бабушка знали, к чему приведет их прекрасная затея,  они отказались бы от нее до того, как успели озвучить. Но, увы: в момент принятия решения женская интуиция крепко спала, поэтому дедушка был назначен главным побудщиком дома и вооружен будильником, колокольчиком, пирогами и пакетиками горячего шоколада. Дедушка честно сказал, что в таком нелепом оружии не нуждается, ведь у него есть средства посерьезнее – но в тот вечер его никто не услышал. А наутро дедушку услышали все-все-все, но было уже поздно.

Вы не поверите, но на свете есть прибор звукового поражения страшнее, чем папин полицейский свисток.  Это исчадие ада называется «дедушкин охотничий рожок». Именно рожок, а не ружье с патронами, не охотничья смекалка и даже не скоростной бег по пересеченной местности, спас дедушку от крокодила, кабана, лося, ежа, ужа, уток и всех остальных свирепых животных, встретившихся на его пути. Если взять немного воя пожарной сирены, немного ослиных воплей, немного визга бензопилы, немного гнусавых стонов волынки, добавить рев турбин взлетающего реактивного самолета, тщательно взболтать  все ингредиенты и увеличить громкость полученного коктейля раз в десять – как раз получится звук дедушкиного рожка.

Собственно, и глуховат дедушка был именно из-за своего замечательно акустического устройства: от рожковского трубного гласа уши у всех сворачивались в трубочку, а поскольку дедушка слушал этот глас чаще всех, то его уши устали постоянно сворачиваться-разворачиваться, да так и остались свернутыми. Существует семейная легенда, что дедушкиному рожку не меньше трехсот лет, а своей необычайной силе и громкости он обязан тому, что был изготовлен древними волхвами. Проверить эту легенду не было никакой возможности: рожок достался дедушке от его отца, а тому – от его дедушки, а тому – и вовсе от прадедушки, а прадедушка дедушки дедушкиного отца забыл сфотографироваться на память с волхвами, вот его потомки и остались без документальных подтверждений мистического происхождения убойного охотничьего орудия...

В общем, вы уже давно поняли, что случилось следующим утром: дедушка затрубил в рожок и возложенную на него задачу по разбуживанию Лежебоки и папы немедленно выполнил. Заодно он выполнил задачу, которую на него никто не возлагал: разбудил бабушку, маму с новым ребенком, кота с псом, соседей, мэра, директора игрушечной фабрики, отсыпавшихся после ночного дежурства пожарных и вообще всех жителей небольшого и некогда тихого городка. Но это, прямо скажем, были сущие пустяки – по сравнению с тем, что от звука дедушкиного рожка проснулся мирно спавший в берлоге медведь. Как вы, наверное, знаете, медведи обычно спят в берлогах зимой, когда медвежьи супермаркеты закрываются на трехмесячный переучет, а птицы улетают отдыхать в Турцию и Египет, и в лесу наступают те самые скучные и голодные  времена, о которых так любит вспоминать бабушка. Если разбудить медведя в этот суровый зимний период, он теряет присущее ему чувство юмора, может обидеться и потребовать в качестве компенсации за нарушенный режим жизнедеятельности хлеба и зрелищ – поэтому мы не советуем вам проводить подобные эксперименты, если у вас нет с собой двух-трех ящиков хлебобулочных изделий и видеомагнитофона с видеокассетами.

Проснувшись, медведь обнаружил, что никто не собирается его кормить, а тем более – развлекать,  и очень рассердился. Он повел ухом – и тут же услышал, откуда доносится противный звук рожка, который  дедушка решил повторить в качестве контрольного выстрела по барабанным перепонкам папы и Лежебоки. На этот звук медведь и пошел по лесу, не разбирая дороги (потому что дороги в лесу, особенно зимой, совершенно неразборчивые – примерно как каракули Лежебоки в тетрадке по английскому языку). 

А поскольку лес примыкал к Лежебокинскому городу почти вплотную, то дошел до городских стен медведь довольно быстро. И отправился прямо по первой попавшейся улице – искать виновника своего несчастья. Но дедушка больше не дудел в рожок, потому что папа с бабушкой успели его обезоружить, и медведь от нечего делать начал осматриваться по сторонам. Сначала осматриваться было сложно, потому что повсюду мелькали бросившиеся врассыпную люди, но потом улица опустела, и медведь смог совершить нормальную неторопливую экскурсию по местным достопримечательностям. В первой же достопримечательности, которой оказалась колбасная лавка, он застрял надолго. Медведя очень впечатлило количество экспонатов, а особенно – исходивший от них запах, и он решил ознакомиться с ними поближе. А как начал знакомиться – уже не мог остановиться и обойти какой-нибудь сосично-колбасно-балычный экспонат своим вниманием. Медведь не знал, что подобные экстремальные экскурсионно-пищевые нагрузки на организм оказывать вредно, что из длительного голодания в берлоге надо выходить постепенно, а для запуска пищеварительного тракта положено сначала пить свежевыжатые морковные соки и есть салат из белокочанной капусты без соли и сахара, и только потом переходить на грубую мясную пищу.

Незнание правил поведения за и под столом медведя и погубило – он так и заснул с охапкой сосисок в обнимку, сраженный внезапно подкравшейся из-за угла и подмявшей его под себя сонливостью. А испуганные жители города (и особенно –  владелец колбасной лавки) о таком счастливом для них и несчастном для медведя стечении кулинарных обстоятельств ничего не знали, поэтому заходить в оккупированное помещение и даже приближаться к нему не отваживались. Прибывший на место происшествия шеф полиции (тот самый, который временно отстранил от работы бесстрашного Лежебокинского папу) попытался рассмотреть окопавшегося в колбасной лавке зверя в бинокль, но до блеска вымытая витрина пускала ему в глаза солнечных зайчиков вместо изображения придавленного сонливостью медведя. Шеф полиции пошевелил усами, что означало напряженную умственную деятельность, окинул затаивших дыхание горожан добрым взглядом и отложил рассмотрение вопроса о штурме помещения на послеобеденное время, когда солнце спрячется за верхушку ратуши.

Обед растянулся до самого заката, поэтому беззащитное положение медведя было обнаружено только вечером. Приглашенный для консультаций главный городской ветеринар осмотрел спящего в лавке преступника через подзорную трубу, высказал предположение, что зверь снова впал в зимнюю спячку, и порекомендовал не беспокоить его до весны. Шефу полиции такие рекомендации очень понравились, а вот хозяину колбасной лавки – почему-то нет. Он закричал, что регулярно платит налоги в городскую казну, а потому требует немедленно освободить принадлежащую ему собственность от наглого агрессора. В связи с возникшими беспорядками на запруженную народом улицу прискакал на белой лошади мэр города (поскольку его пострадавший от папиного красного уха автомобиль временно находился в ремонтной мастерской), и после длительных консультаций со всеми заинтересованными лицами было принято решение об эвакуации медведя обратно в лес.

Эвакуация – дело хлопотное, и проводить ее без серьезной подготовки, да еще и на ночь глядя никак нельзя, поэтому все решили возобновить совещание рано утром и разошлись по домам – ужинать и обдумывать способы транспортировки спящего медведя. На месте остался только безутешный хозяин колбасной лавки, силившийся рассмотреть в любезно оставленную главным ветеринаром подзорную трубу, осталось ли в помещении хоть что-нибудь съедобное (не считая медведя) и горестно подсчитывавший свои убытки.

Но вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что городские власти безответственно относились к своим обязанностям и вообще не собирались разбираться с медвежьей проблемой. Рано утром, практически на рассвете, они вновь собрались возле пострадавшей лавки, и принялись строить планы и рисовать чертежи выноса медведя на улицу. Когда план был почти готов, сверен с местной хартией о правах людей, медведей и других млекопитающих, а также подписан во всех инстанциях, и оставалась самая малость – осуществить его, проснулся Лежебокин дедушка.

Дедушка проснулся не просто так, а движимый чувством долга. И хотя злосчастный рожок мама с бабушкой вчера запрятали, дедушка как настоящий охотник и следопыт быстро его нашел и... правильно. Весь город, который, за исключением занимавшихся эвакуацией медведя мэра, главного ветеринара, шефа полиции и других ответственных лиц, еще спал, тут же проснулся. И медведь, хоть и впал повторно в зимнюю спячку, проснулся тоже. Он зевнул, потянулся, огляделся, принюхался, осознал, что наелся колбасы и прочих сосисок на год вперед, да и вышел на улицу – лапы размять. Ответственные лица проявили смекалку и попрятались кто куда, так что медведь беспрепятственно проследовал по улице, мучимый жаждой и желанием поесть чего-нибудь сладенького. И очень быстро нашел, где удовлетворить свои потребности – на противоположной стороне улицы ему попался кондитерский магазинчик, где было много пирожных, тортов, печенья, конфет, шоколадок, соков, лимонадов, и даже минеральная вода без газа. 

Мэр города очень разнервничался, ведь приближались выборы, и он хотел остаться на своем посту еще на четыре года, а тут – скандал за скандалом. Он покраснел, почти как ухо Лежебокинского папы, затопал ногами и заявил шефу полиции, что если тот немедленно не наведет порядок в городе, то будет тут же уволен. Шеф полиции очень разнервничался, побледнел, как взбитые сливки на торте, который как раз в это время доедал медведь, и зашипел на своих заместителей, чтобы те сию секунду нашли баламута, который оглушительными звуками неизвестного происхождения мешает спать честным гражданам города и лесным медведям с непроверенной репутацией.

И заместители шефа полиции бросились во все концы города, попутно накричав на своих заместителей, а те накричали на своих заместителей, а те – на заместителей своих заместителей, и поднялась такая суматоха, что через пару часов были опрошены все городские жители, а источник неприятностей в дедушкином лице – локализован. Полиция окружила Лежебокинский дом и собралась брать его штурмом, но тут на улицу вышел папа, которого мама с бабушкой отправили в аптеку – за присыпкой и подгузниками для нового ребенка. Штурм пришлось отменить, потому что папа как настоящий отважный полицейский сказал, что держит все под контролем и сам добудет дедушкин рожок.

Папа своих коллег не обманул. Правда, для этого ему пришлось слегка связать дедушку, но чего не сделаешь, когда город захвачен медведем, а стратегические запасы пирожных, тортов и конфет находятся под угрозой уничтожения. Совершив этот героический поступок, папа совсем расхрабрился и заявил, что с медведем тоже справится. Вот прямо сейчас – только сбегает в аптеку, а потом пообедает.

Коллеги похвалили папу за храбрость, похлопали по плечу и тоже пошли обедать  (в Лежебокинском городке обед – это самый важный ритуал, который не отменяется даже во время военных действий). А пока все обедали, из школы вернулся Лежебока, и решил идти на опасное задание вместе с папой. Маме с бабушкой они об этом не сказали – ведь женщины все равно ничего не смыслят в аресте медведей, и связанного дедушку с собой тоже решили не брать – чтобы не путался под ногами и не кричал: «Где мой рожок?!»

Сумерки как раз начали красить город в серо-буро-малиновые цвета, когда папа с Лежебокой и большим мотком веревки появились возле кондитерского магазина. Их уже ждали, и толпа начала рукоплескать героям, но шеф полиции сделал всем знак соблюдать тишину, ведь медведь только начал засыпать, доев последнее пирожное, а тут – такие звуковые эффекты...

Аплодисменты смолкли. Папа подошел к шефу полиции и мэру города и взял под козырек фуражки, которую специально надел по такому торжественному случаю. «Справитесь?» – спросил мэр, глядя почему-то  не в глаза папе, а на его все еще распухшее ухо. «Не вопрос! Я кого угодно за три секунды связать могу, – бодро отрапортовал папа и добавил для повышенной достоверности: – На сыне тренировался». Мэр с шефом полиции посмотрели на красное ухо Лежебоки и сразу же поняли: эти люди точно справятся. И по очереди пожали папину мужественную руку, а на Лежебоку посмотрели уважительно и с некоторой опаской.

 Когда папа с Лежебокой входили в оккупированный магазинчик, на улице стало так тихо, что храп объевшегося пирожных медведя показался собравшимся оглушительно громким...

 

Продолжение следует