Часть десятая, охотничье-трансформационная, она же счастливо-завершительная

У дедушки была обширная теория о роли охоты в жизни настоящего мужчины. Первый пункт этой теории гласил: никакое существо мужского пола, независимо от возраста, национальности, вероисповедания, профессии и цвета носков, не могло считаться настоящим мужчиной, пока хоть раз не побывало на охоте. Вторым пунктом значилось: степень настоящести мужчины измеряется исключительно числом его успешных выходов из дома на охоту. Число успешных возвращений обратно почему-то в расчет не принималось. Третий пункт относился к влиянию охоты на дикую природу: в отсутствие охотников, утверждал дедушка, природа хирела и чахла, а звери теряли жизненный тонус, скоростные характеристики, мышечную массу и волю к победе. Поэтому (тут дедушка плавно переходил к четвертому пункту) охотники приравнивались вовсе не к истребителям всякой дикой живности, и не к праздным гулякам по лесу, как думали некоторые несознательные бабушки, а, напротив, к главному двигателю эволюции, и посему заслуживали всемерного уважения, а не ворчания, бурчания  и порицания. Из пятого пункта можно было узнать, что успех охоты заключался не в количестве захваченной добычи, а в числе выпавших на долю охотника приключений, переживаний и испытаний.

Здесь начиналась самая главная часть дедушкиной теории, а именно – пункты шесть, семь и девять (восьмой дедушка запамятовал много лет назад). Из этих пунктов можно было узнать, что ученые ужасно ошибались, и первобытные люди произошли от обезьян совсем не так, как считалось ранее. Дедушка убедительно доказывал, что именно охота сделала из древней обезьяны древнего мужчину. А те древние человекообразные приматы, которые ленились, стеснялись или боялись охотиться, превратились в древних женщин, и вынуждены были заняться древним домашним хозяйством. Отсюда следовало, предостерегал дедушка в десятом пункте, что над всеми современными особями мужского пола нависла ужасная опасность: каждый так называемый мужчина, ведущий пассивный городской образ жизни и не приобщившийся к охоте, рисковал постепенно превратиться в женщину. Или, в лучшем случае, обратно в обезьяну.

Пункты с одиннадцатого по сто сорок седьмой посвящались тонкостям поиска рискованных приключений и опасных для жизни испытаний. Если же таковые в живой природе отсутствовали, охотнику надлежало организовать их самостоятельно. Например, завязнуть в болоте, с размаху сесть на ежа, вызвать лося на бодательный поединок, поговорить по душам с голодным крокодилом или хотя бы попытаться утонуть в озере.

Рагандук, как бывший представитель дикой природы, дедушкиных теорий не разделял. Он уверял, что звери могут позаботиться о своей физической форме и без гоняющихся за ними дядек с ружьями в руках, а от коварно подкрадывающихся охотников у местной фауны вообще может случиться расстройство психики. Медведь и дедушка, сидя в Лежебокиной комнате, спорили долго, до хрипоты, но победил в конце концов все же дедушка. «Я не понимаю, –  вскричал он, исчерпав все аргументы, –  ты хочешь, чтобы воробей стал человеком, или нет?» «Конечно, хочу», –  вздохнул рагандук. «Тогда альтернативы охоте нет! –  категорично заявил дедушка. – Только добрая порция адреналина, порожденная абсолютно безвыходными ситуациями и приправленная ужасным риском для жизни, может трансформировать этого наглого кровопийцу в нормального члена общества. Хотя некоторые, – он покосился в сторону Лежебоки, – предлагают использовать кошку. Соседская как раз специализируется на ловле мелких птиц...» «Что ж я, зверь какой?» – содрогнулся медведь и капитулировал.

Тем же вечером во время ужина рагандук провел разведывательную беседу с воробьем. «Не кажется ли тебе, – осторожно спросил он, – что мы несколько засиделись в городе?» «Кажется. Я как раз подумываю, что пора отправиться в кругосветный круиз, – мечтательно ответил воробей. – Будем лежать в шезлонгах на верхней палубе огромного белого теплохода, пить коктейли, смотреть на пальмы, плавать в бассейне...» «Отличная идея, – помрачнел медведь, – но у нас плотный график выступлений. Предлагаю для начала просто сходить в лес». «В местный лес? – скривился воробей. – Чего я в нем не видел? Там же никакой экзотики. И никаких развлечений. Разве что прошлогодние шишки собирать...» «Зато там можно поохотиться», – упавшим голосом сказал рагандук, но и эта идея воробья не вдохновила. «Поехать в Африку и подстрелить какого-нибудь буйвола или носорога –  вот это я понимаю,  – мечтательно сказал он. – А в вашем лесу дичь мелкая, неказистая...» Медведь ужаснулся воробьиной кровожадности, но промолчал: ему срочно требовалась консультация дедушки. «Ой. Кажется, я сыр забыл купить», –   сказал он, вскочил из-за стола и быстро вышел из дома.  Воробей заглянул в холодильник, посмотрел на пять головок сыра с большими дырками, три головки сыра с маленькими дырками, две головки бездырчатого сыра и великое множество маленьких сырков и пожал плечами: странные все-таки существа эти млекопитающие.

Дедушка рагандука успокоил: если тайком зарядить ружье холостыми патронами, то подстрелить воробей никого не сможет. А что касается поездки в Африку, так это просто замечательная идея. Ведь на просторах черного континента есть и огромные пустыни, в которых можно запросто умереть от жажды, и смертельно-ядовитые змеи с не менее ядовитыми пауками, и вечно голодные крокодилы, и львы-людоеды, и дикие аборигены, стреляющие отравленными стрелами, и скоростные гепарды, от которых бесполезно спасаться бегством, и много-много других полезных приспособлений для опасных приключений.

Лежебока тут же побежал и объявил родителям: «Мы едем в Африку!» И рассказал, сколько охотничьих преимуществ таится в этой части света. Но родители почему-то не восхитились и не обрадовались. А мама даже сказала, что ни за что не отпустит единственного сына на съедение к людоедам. К счастью, тут пришел дедушка. Он заверил маму, что умеет делать из африканских трав специальную ужасно вонючую мазь, мгновенно отпугивающую всех хищников и людоедов мира, и клятвенно пообещал намазать этой мазью Лежебоку, чтобы он стал несъедобным. «К тому же, –   сказал он маме, –   у тебя есть еще дочка в запасе, так что не стоит расстраиваться».

А рагандук тем временем вернулся домой с пустыми руками и сообщил воробью, что все обдумал и готов ехать в Африку. «Ты же вроде за сыром ходил?» –  удивился воробей. «Дело в том, что... э-э-э... Сырные коровы объявили забастовку, –   соврал медведь. –   Недовольны условиями труда и требуют, чтобы каждой выделили по личному массажисту. Придется пока перейти на творог». «Надо и мне потребовать личного массажиста», –   обрадовался воробей. И заодно соизволил согласиться принять участие в африканской охоте.

Все хлопоты по организации заграничной экспедиции взял на себя дедушка. Он назначил вылет в Африку на конец марта (именно в это время года в Лежебокиной школе обычно внезапно случаются весенние каникулы) и принялся закупать охотничье снаряжение. Поскольку Лежебока был постоянно занят уроками, а рагандук с воробьем – артистической карьерой, остановить дедушку было некому. И он накупил такое количество ружей, арбалетов, пневматических винтовок, удочек, гарпунов, противомоскитных сеток, болотных сапог, армейских ботинок, ковбойских шляп, солнцезащитных очков, фонариков, биноклей, компасов, веревок, канистр для воды, палаток, спальных мешков, топориков, питательных консервов и маскировочных костюмов, что для доставки багажа из дома в аэропорт потребовался большой грузовик. А руководителям аэропорта пришлось на два часа задержать рейс в Африку, так долго дедушка, Лежебока и рагандук загружали в багажное отделение самолета свое снаряжение. К тому же воробей летал туда-сюда и мешал погрузке, и в конце концов так утомился от этой благородной работы, что заснул на куче спальных мешков. Его целый час нигде не могли найти, бегали по всему летному полю, обыскали весь пассажирский салон и уже собрались отменить поездку, но все обошлось: воробей выспался, неспешно вышел из багажного отделения и объявил, что можно лететь.

Говорящий воробей произвел такое впечатление на командира корабля и экипаж, что они тут же велели остальным пассажирам пристегнуться, запустили двигатели и отправились в Африку. Воробью никто пристегиваться не велел (большинство современных авиалайнеров почему-то не оборудованы ремнями для птиц, особенно таких мелких), и он принялся свободно летать по салону, а когда Лежебока прикрикнул на него и велел сесть на место – обиделся и улетел в кабину к пилотам. Чем он там занимался – доподлинно неизвестно. Пилоты впоследствии утверждали, что были атакованы неопознанным летающим объектом размером с воробья, который щипал их за уши, размахивал крыльями перед глазами, издевательски крутил хвостом, отвратительно верещал, нажимал на кнопки и тумблеры всех приборов подряд, и даже пытался отобрать у первого пилота штурвал. Воробей же, строго допрошенный дедушкой и Лежебокой, чистосердечно уверял, что ничего такого не делал, а всего лишь хотел одним глазком взглянуть, как устроена огромная металлическая птица, перевозившая их с одного континента на другой. Документально подтвержденные факты таковы: экипаж сбился с курса, потерял связь с наземными диспетчерами, попал в грозу и после трех часов борьбы с разбушевавшейся стихией чудом посадил самолет – но не в Африке, как было намечено, а в Индии.

«Отличненько, –  потер крылья воробей сразу после приземления, – поохотимся на местных слонов». Дедушка, Лежебока и рагандук ничего не ответили: от многочасовой болтанки и пережитого страха они стали нежно-зеленого цвета, и могли издавать лишь нечленораздельные звуки. Рагандук с Лежебокой перешли с мычания на нормальную речь лишь после того, как выбрались из самолета и рухнули на свежую травку, а дедушка заговорил и того позже – когда узнал, что за время полета сквозь грозу все их охотничье снаряжение бесследно испарилось. Фокус объяснялся просто: когда неопознанный летающий объект нажимал наугад разные кнопки в кабине пилотов, он умудрился нечаянно разблокировать дверь багажного отделения, и все бинокли, арбалеты, консервы, спальные мешки, болотные сапоги и прочие полезности достались рыбам в Индийском океане. Рыбы, понятное дело, возвращать добычу не собирались, поэтому об охоте теперь не могло быть и речи.

Расстроенный дедушка порывался сразу лететь обратно домой, но Лежебока убедил его, что вляпаться в опасное приключение можно и без пневматической винтовки, а кровожадных животных в Индии ничуть не меньше, чем в Африке. Дедушка сдался не сразу: он все сомневался и поглядывал в сторону касс с авиабилетами, но тут к нему подплыла длинноволосая индийская красавица в ярко-красном сари, и о чем-то защебетала по-английски. Лежебока постоянно прогуливал уроки английского, поэтому не понял, отчего дедушка так воодушевился, закивал, засверкал глазами, и все норовил взять красавицу за ручку. После окончания беседы дедушка объявил, что все решил: их команда будет искать безвыходные ситуации и непреодолимые трудности в национальных парках и природных заповедниках, а туристическая фирма, которую представляла индианка, организует им самое опасное во всей Индии экскурсионное сопровождение. Девушка кивнула и очаровательно улыбнулась. «Но в парках и заповедниках не бывает никаких опасностей», – возразил Лежебока. «Еще какие бывают», – ответил дедушка, бросив восторженный взгляд на индийскую красавицу.

Индианка их не обманула: путешествовать по огромной стране в трясущихся ветхих автобусах и забитых до отказа поездах действительно оказалось очень опасно и утомительно. Можно было запросто задохнуться в клубах пыли, отравиться несвежей водой или задавиться толпой людей. «Надо было сразу отправляться в дикие джунгли», – укорял Лежебока дедушку, но тот был мрачнее тучи и на замечания внука не реагировал, ведь гидом к ним приставили не статную длинноволосую красавицу, а толстого лысого индуса в чалме.

Каникулы подходили к концу, а заповедники и национальные парки никак не заканчивались. Наши путешественники посетили черных козлов и диких ослов, полосатых тигров и пятнистых леопардов, розовых фламинго и гигантских белок, величавых слонов и лающих оленей, водяных быков и четырехрогих антилоп, измучились и устали, но не пережили ни одного по-настоящему опасного приключения, а характер воробья ничуть не изменился к лучшему. Он зевал, глядя на индийские красоты, капризничал и упрекал рагандука за то, что тот заманил его в эту неудачную поездку. Но бурчал воробей не всегда: периодически у него случались приступы вдохновения, и тогда он орал дурным голосом песни, танцевал на голове унылого рагандука, норовил развязать чалму гида, покрутить руль вместо водителя автобуса или научиться управлять поездом вместо машиниста.

Лежебока пытался воспитывать птицу и призывать ее к порядку, но из этого ровным счетом ничего не выходило. Воробей назло мальчику начинал вести себя еще хуже, а во время экскурсии по цветочной долине вообще разозлился и улетел. «Куда ты? – закричал ему вслед рагандук. – Вернись, а то заблудишься и пропадешь!», но Лежебока одернул друга и зашептал в медвежье ухо: «Тихо! Молчи и радуйся, что нам наконец удалось избавиться от этого мучителя!» Рагандук в ответ лишь печально вздохнул: он очень тревожился, как бы воробей не попал в лапы местных хищников.

Воробей не собирался попадать в чьи-то лапы – и пропадать насовсем, кстати, тоже. Он хотел лишь проучить Лежебоку и заставить медведя поволноваться, поэтому улетел как можно дальше, чтобы совершенно пропасть из виду, но тщательно запомнил дорогу, чтобы через час-другой вернуться обратно. Он летел и летел, радуясь своей выходке и вдыхая ароматы цветущих растений и пьянящий воздух свободы от Лежебокинских нотаций, потом добрался до чьей-то усадьбы, понял, что проголодался, и полетел к большому трехэтажному дому, напоминавшему дворец. Там он быстро нашел кухню (по распространявшимся из окна вкусным запахам), нагло спикировал на стол и склевал одно из лежавших на узорчатой серебряной тарелке пирожных. Повар с полотенцем наперевес бросился на защиту пирожных, но огреть воробья не успел. Довольная птичка отряхнулась от крошек, вылетела в окно, уселась на толстую ветку растущего напротив кухни дерева и принялась дразнить повара издевательскими песнями.

Тут воробей едва не поплатился за свою самонадеянность: с соседней ветки на него вдруг с рычанием бросилось что-то огромное, усатое и полосатое. Воробей едва успел увернуться и в панике полетел прочь. Одноглазый тигр – а это был именно он – бросился следом, подпрыгивая вверх как кенгуру и пытаясь сбить вороватую птицу лапой. Отяжелевший от пирожного воробей никак не мог набрать высоту, и тигр дважды чуть не попал по нему своими наточенными когтищами. Ничего не соображая от страха, воробей полетел к длинной постройке на заднем дворе и юркнул в крошечное слуховое оконце под самой крышей.

Внутри царил полумрак постройки и пахло животными – многими десятками сидевших, лежавших и стоявших в клетках животных. Воробей сел на одну из клеток и попытался восстановить нормальное дыхание, но тут его настиг новый удар судьбы. В клетке сидела большая птица, источавшая аромат коровьего навоза, а с виду отдаленно напоминавшая помесь павлина с курицей – оранжево-коричневая, с красными щечками и похожим на корону хохолком торчащих перьев, невообразимо прекрасная и невообразимо несчастная. Воробей влюбился в нее с первого взгляда, а уж когда птица то ли квакнула, то ли каркнула – совсем как ворона, только еще отвратительнее, наш герой и вовсе потерял голову. «Кто вы, о, прекрасная пери?» – задыхаясь, прочирикал он, прижимая крылья к взволнованно вздымающейся груди. И пери прокаркала ему в ответ своим противным голосом, что она из породы гоацин, родом из Венесуэлы, из родительского гнезда была похищена еще птенцом, и с тех пор томится в неволе, в зверинце жестокого раджи. Сердце воробья от этого рассказа неожиданно для него самого воспылало праведным гневом. «Я спасу тебя из плена, красавица!» – пообещал он. «Но как? – спросила гоациниха. – Ты такой маленький, а у раджи множество слуг. Да и тигр постоянно рыщет по территории, а я, увы, плохо летаю...» «Если уж я смог спасти медведя от банды похитителей, то с каким-то несчастным тигром и подавно справлюсь! – заявил бравый воробей и устремился к выходу из зверинца. – Жди меня, любовь моя. Я скоро вернусь!»

Нет, летел он вовсе не на поединок с тигром, как подумала прекрасная гоациниха, а за охотничьей подмогой. Расстроенный рагандук как раз собирался вслед за дедушкой и Лежебокой залезать в экскурсионный автобус, когда к нему подлетел воробей. «Какое счастье! – обрадовался медведь. – А я уже думал, что никогда больше тебя не увижу. Где ты был? Как ты мог?» «Нет времени для выяснения отношений, – отрезал воробей. – Нам нужно срочно спасать одну прекрасную пленницу!» Лежебоку и дедушку возвращение воробья, а тем более – его предложение штурмовать поместье раджи, совсем не обрадовало. Да и рагандук отнюдь не горел желанием сразиться с тигром-убийцей из-за какой-то навозной венесуэльской птицы. «Но это не просто какая-то там птица! – надрывался воробей. – Это любовь всей моей жизни!» «Вот и спасай ее сам, как и подобает верному рыцарю», – посоветовал Лежебока и потянул рагандука в автобус. Планы воробья рушились на глазах. Он зажмурился, вспоминая, как видел свою прелестницу в последний раз, как обещал вернуться за ней... И тут его осенило! «Когда я летел к выходу из зверинца, – провозгласил он, – в глаза мне бросилась клетка, в которой сидела медведица». Это была чистая правда, хотя воробей не мог утверждать наверняка, что это была именно медведица, а не медведь или, скажем, крупный медвежонок. Рагандук спрыгнул с подножки автобуса и бросился к воробью: «Что ты сказал?!» «Да-да, медведица, – продолжил воробей, – Твоей породы, кстати. Она была такая несчастная, просто сердце разрывалось. А еще она стенала и плакала, бедняжка, что все ее покинули, что никто ее не ищет и не собирается спасть». Это было откровенное вранье: воробей пролетел мимо медвежьей клетки так быстро, что не успел бы расслышать и слова. «Еще она сказала, что ужасно страдает в неволе, – вдохновенно продолжил воробей, глядя, как глаза рагандука наполняются слезами. – Что ее почти не кормят, не выпускают на прогулки, и даже избивают. Скорее всего, она протянет недолго, если только кто-нибудь срочно не освободит ее...» «Мы освободим ее сегодня же!» – взревел медведь.

Напрасно дедушка с Лежебокой доказывали рагандуку, что это могла быть вовсе не его жена, а какая-нибудь совершенно посторонняя медведица. Напрасно гид-индус что-то лопотал, сердито показывая на часы. Напрасно водитель автобуса прождал экскурсантов лишних сорок минут – переубедить рагандука так  и не удалось.  Автобус уехал без дедушки, Лежебоки, медведя и воробья. А героические охотники остались посреди долины цветов – без еды, питья и оружия, зато с благородной (хотя и безнадежной) миссией.

 После долгих споров было решено напасть на поместье ночью, когда охранники и слуги раджи, сам раджа и его ужасный одноглазый тигр заснут. Так и сделали: добрались до поместья раджи, дождались наступления темноты, изнемогая от голода и жажды, и полезли через ограждение. Лежебока перепрыгнул забор легко, как перышко – не зря тренировался много лет на занозистых городских штакетинах. Рагандук преодолел преграду в один прыжок, мягко и неслышно. Воробей ее и вовсе перелетел. А дедушка... С дедушкой возникли проблемы. Он очень долго вскарабкивался на ограждение, кряхтя и постанывая, потом застрял на самом верху забора, зацепившись за что-то штанами, и после нескольких безуспешных попыток освободиться просто рухнул вниз с ужасным грохотом, оставив на память радже клок ткани.

Тигр от произведенного дедушкой шума немедленно проснулся, потянулся, зевнул, произвел обход территории и сразу обнаружил нарушителей порядка. В три прыжка он оказался напротив дедушки, прикрывавшего руками прореху в штанах, рагандука и Лежебоки (воробей благоразумно уселся на дереве, ничем не обнаруживая своего присутствия). Вид у тигра был страшен: его единственный глаз горел зеленым пламенем, длинный хвост нетерпеливо бил по земле, как хлыст, а зубы плотоядно щелкали в предвкушении сытного (хотя и несколько запоздалого) ужина. Медленно-медленно полосатый убийца двинулся навстречу своим жертвам. Лежебока окаменел от ужаса и скосил глаза на дедушку, отчаянно надеясь, что он что-нибудь придумает. Но дедушка и сам находился в состоянии окаменения, мысли в его голове застыли сосульками, поэтому ничего придумать он не мог.

Страшно представить, чем бы все закончилось, если бы не рагандук. Он подтолкнул дедушку и Лежебоку в сторону заднего двора и крикнул: «Бегите, освобождайте всех! А тигра я беру на себя». Героизм медведя невозможно переоценить, ведь он с детства не любил драться, поэтому опыта боев, особенно – с тиграми-убийцами, у него не было никакого. Но чего не сделаешь ради спасения жены – даже, быть может, не своей, а совсем посторонней? Итак, рагандук вступил в смертельный поединок, а дедушка с Лежебокой со всех ног помчались к зверинцу. Воробей вдруг вспомнил, что он тут не просто так, а с благородной миссией спасения гоацинихи, поэтому перестал притворятся веткой дерева и полетел вслед за дедушкой.

В зверинце царила кромешная тьма, а фонариков у наших героев не было (как вы помните, этими осветительными приборами  теперь пользовались океанские рыбы). После краткого замешательства было решено открывать все клетки подряд. Так были освобождены крокодилы и змеи, две антилопы, пантера, бизон, носорог, великое множество разнообразных птиц, стадо обезьян, детеныш носорога, пять черепах, три бобра, дикий вепрь, семья черных козлов и другие пленники жестокого раджи. До медведицы и гоацинихи, как это часто бывает, очередь дошла последней. Лежебока проинструктировал зверей, чтобы они вели себя тихо, построил их гуськом и повел во двор. Лежебока с медведицей шли впереди, воробей с гоацинихой – в безопасной середине отряда, а замыкали шествие дедушка с диким вепрем.

Схватка рагандука с тигром подходила к концу. И перевес был, увы, вовсе не на стороне рагандука. Тигр опрокинул его навзничь и уже готовился вонзить зубы в медвежье горло, как вдруг медведица узнала мужа и вскрикнула: «Любимый! Ты все-таки нашел меня!» Услышав голос жены, рагандук тут же преисполнился новых сил, задействовал второе дыхание и с яростным ревом ринулся на одноглазого врага. Он дрался, как помесь Джеки Чана, Брюса Уиллиса, Арнольда Шварценеггера, Анжелины Джоли и Панды Кунг-фу. Его лапы так и мелькали, со свистом рассекая воздух. Его зубы так и щелкали, высекая друг из друга искры. Его шерсть, наэлектризованная яростью, топорщилась, как у взбешенного камышового кота. Его броскам через плечо позавидовал бы любой обладатель черного пояса по карате. Его неукротимая мощь повергла бы в трепет даже борцов сумо. Через пять минут тигр попросил пощады. Рагандук не стал его убивать (ведь он был очень миролюбивым созданием), лишь взял обещание не мучить больше других зверей, и перейти на вегетарианскую диету. Медведица бросилась обнимать победительного мужа. Ликующие пленники зверинца, забыв обо всем, начали славить героического рагандука. Они ревели, гудели, лаяли, мяукали, урчали, квакали, кукарекали, крякали, каркали, верещали, рычали, ворчали и издавали много других совершенно неуместных в сложившейся ситуации звуков. Особенно старалась гоациниха – именно ее отвратительные вопли разбудили раджу и всех его приспешников.

Заспанный раджа вышел на балкон, а охранники и слуги высыпали во двор из всех дверей дворца и подсобных помещений. Зажглись прожекторы, завыла сигнализация. Откуда ни возьмись, в небе появился вертолет и принялся слепить беглецов огромной фарой. Ситуация складывалась как раз такая, как любил дедушка: безвыходнее некуда. Охранники раджи окружили беглецов со всех сторон и начали медленно сжимать кольцо. У обезьян началась истерика, и они заверещали так, что сами едва не оглохли. Детеныш носорога наступил на крокодила. Черный козел нечаянно боднул в бок дикого вепря. Бобры  начали обсуждать, как подобраться к ближайшему дереву и завалить его. Рагандук и его верная рагандучица стали спиной к спине, готовясь драться за свободу до последней капли крови. А прекрасная гоациниха пала духом и со слезами на глазах прошептала воробью: «Как жаль, что ты рисковал ради меня напрасно, любовь моя. Я же говорила: отсюда не убежать». «Это мы еще посмотрим!» – ответил воробей, встрепенулся, отряхнулся и полетел прямо на раджу. С исступленным криком «Кий-я-я!» он спикировал на злодея и клюнул его в нос. Не ожидавший такого вероломного нападения раджа вскричал и схватился за пострадавшую часть тела. «Кий-я-я!» – вторично заорал воодушевленный успехом воробей и клюнул раджу в ухо. «На помощь!» – закричал раджа, и его охранники, забыв о мятежных зверях, бросились к балкону. Даже вертолет приземлился на зеленой лужайке, из него выскочили агенты национальной безопасности и тоже поспешили к радже.

«Быстро, в машину!» –  крикнул Лежебока, и потащил к вертолету дедушку, рагандука с женой и прекрасную гоациниху. «Но мы же не умеем управлять этой штукой», – на бегу возразил дедушка. «Придется научиться», –  ответил Лежебока, запрыгивая в кабину.  Тем временем воробей, неуловимый и ужасный, быстрый как молния и сильный как лев, наносил радже и его приспешникам удар за ударом. Он стремительно подлетал к ним, резко клевал куда придется, и тут же взмывал обратно в небо. Раджа, прикрыв голову парчовым халатом, стонал и ругался. Охранники размахивали руками и беспорядочно палили в воздух из пистолетов, но сбить воробья никак не могли. Они так увлеклись этим процессом, что не заметили, как обезумевший от боли дикий вепрь проломил дыру в заборе, а Лежебока завел мотор вертолета.

А когда заметили, было уже поздно. Освобожденные звери, толкаясь и пихаясь, ринулись на волю. Вертолет взлетел над лужайкой и направил слепящий свет единственной фары прямо в лица прыгавших по балкону охранников. «Скорее к нам!» – крикнул рагандук воробью. Воробей оставил раджу в покое и полетел к вертолету, а следом за ним полетели охраннические пули. Маленький воробей от них успешно уворачивался, а вот крупному вертолету сделать это было гораздо сложнее. «Нас сейчас собьют! – перекрывая шум мотора, закричал Лежебока дедушке. – Срочно придумай что-нибудь!» И дедушка наконец проявил всю мощь своей охотничьей смекалки. Он порылся в карманах своих необъятных драных штанов, вытащил любимый рожок и дунул в него изо всех сил. Звери, заслышав этот трубный глас, помчались прочь из владений раджи с такой скоростью, что через час были уже в соседнем штате. Охранники временно оглохли и уронили пистолеты на пол. Пули изменили траекторию полета и позорно посыпались на землю. Вертолет подбросило мощной звуковой волной и качнуло в сторону, но Лежебока удержал руль и смело направил машину вперед и вверх. И хотя мальчик был совсем неопытным пилотом, ему удалось долететь до ближайшего города и благополучно приземлиться. «Настоящий мужчина, – похвалил его дедушка. – Вот что значит правильно проведенная охота!» Кроме него, никто не заметил летательных успехов Лежебоки: воробей был занят своей прекрасной гоацинихой, а рагандук – своей ненаглядной рагандучицей.

Но вы сильно ошибаетесь, если думаете, тут и наступил счастливый конец. Мстительный раджа, исклеванный непобедимым воробьем, пожаловался на ночное  происшествие в полицию. Утром дедушка и Лежебока были арестованы по обвинению во вторжении в частные владения, краже животных из зверинца, угоне вертолета, оглушении охранников и нанесению тяжких телесных повреждений радже. Пострадавший требовал для них пожизненного заключения. Две влюбленные парочки (птичья и млекопитающая) в это время гуляли в парке, и поэтому в руки полиции не попали. Но отсиживаться в кустах и бросать друзей в беде они не стали –  тем более что у рагандука был большой опыт общения с прессой. В тот же день новость о незаконном задержании дедушки и внука облетела все газеты мира, и в Индию срочно вылетели Лежебокинские родители, бабушка, мэр города с белой лошадью и самый лучший адвокат страны.

Процесс получился очень громким. Со стороны раджи свидетелями выступали все его слуги и охранники (одноглазый тигр давать показания почему-то отказался), а со стороны дедушки с Лежебокой – гоациниха, рагандучица и другие бывшие пленники ужасного зверинца. Присяжные, выслушав рассказы животных об издевательствах, которым подвергал их раджа, расчувствовались и потребовали поставить бессердечного богача в угол. Дело о вероломном вторжении в частные владения было переквалифицировано в дело о благородном спасении пленников, и Лежебоку с дедушкой освободили прямо в зале суда. А самый лучший адвокат отсудил у раджи большую денежную компенсацию для каждого из пострадавших животных. И все наконец смогли вернуться домой. Лежебоку особенно радовало, что за время судебных разбирательств наступило лето, а с ним – новые каникулы, и ходить в школу ему уже не пришлось.

А шеф полиции порадовал рагандука с женой еще одной замечательной новостью: раскаявшиеся преступники (те самые, которые похищали медведя и держали его в башне) на повторном допросе признались, что именно они в свое время схватили в берлоге медведицу и одного из медвежат. Медведицу они, как известно, продали жестокому радже, а медвежонка – в цирк в соседней стране. Компенсации, которую выплатил рагандучице раджа, хватило как раз на выкуп старшего медвежонка из цирка, и на организацию экспедиции по поискам пропавшего младшего сына. Ведь преступники клялись самыми страшными клятвами, что не только не похищали второго медвежонка – они его вообще в глаза не видели.

Дело в том, что во время нападения на берлогу преступников нечаянно спугнул дедушка, как раз в тот день вздумавший бодаться с лосем. Маленький медвежонок с перепугу забился в самую дальнюю часть берлоги, а когда наверху с грохотом рухнула сбитая дедушкой сосна – выскочил через запасной ход и бросился наутек. Он бежал, не разбирая дороги, спотыкаясь об коряги, наталкиваясь на деревья и задыхаясь. Бежал-бежал, добежал до соседнего леса, да и свалился в нору к сусликам. Сусличья семья была большая и зажиточная, поэтому для зимней спячки они выстроили себе нору, по размерам ничуть не уступавшую медвежьей берлоге. Сначала, конечно, суслики были очень недовольны тем, что медвежонок прервал их сладкие сны, но потом послушали рассказ несчастного малыша, разжалобились, оставили его у себя жить и даже усыновили.

Так и получилось, что все заграничные экспедиции рагандука и его жены, направленные на поиски младшего сына, не привели ни к каким результатам, ведь сын жил совсем неподалеку от Лежебокинского городка – и считал себя сусликом-переростком. Он питался травами и корнями растений, свистел по-сусличьи, отлично умел стоять столбиком и давно забыл запах и вкус меда. Нашелся он совсем случайно: воробей и его гоациниха отправились как-то раз на лесную прогулку в поисках нового корма для прекрасной пери. Гоацины, скажем вам по секрету, настолько прожорливы, что за раз могут слопать целую копну свежих листьев, поэтому супруга воробья давно успела обглодать все деревья в окрестностях города, и за кормом для нее с каждым днем приходилось забираться все дальше и дальше. Медвежонка (который давно успел превратиться в большого медведя) пришлось очень долго убеждать, что он вовсе не суслик. Но для нашего воробья, как известно, нет ничего невозможного, поэтому недоверчивый младший сын рагандука все же согласился сходить в гости и посмотреть на своих предполагаемых родственников.

В гостеприимном доме воробья и гоацинихи и состоялось счастливое воссоединение рагандучьего семейства. Все они теперь выступают в местном цирке, который выстроил на свои сбережения Лежебокин дедушка. У него новая теория: он считает, что охота – это, конечно, хорошо, но каждому настоящему мужчине нужно хотя бы раз в жизни побывать в настоящем цирке. А еще лучше – выступить на его арене. Лежебока с ним полностью согласен, и учится на циркового клоуна. А Марта мечтает стать воздушной акробаткой. А раскаявшиеся преступники работают в цирке уборщиками и очень надеются, что когда-нибудь за примерное поведение им разрешат переквалифицироваться в дрессировщиков. Вот, собственно, и вся история... Ах, да! Рожок, сыгравший в жизнях наших героев столь судьбоносную роль, не захотел отправляться на пенсию, и тоже служит в цирке – вместо звонка, созывающего зрителей на представления.

 

Конец.